Почему окурок назвали бычком
Фима Жиганец
СКАЗКА ПРО БЕЛОМОРСКОГО БЫЧКА

МНОГОЕ В БЛАТНОМ МИРЕ СВЯЗАНО С «ВЕЛИКОЙ СТРОЙКОЙ СОЦИАЛИЗМА» - прокладкой Беломорско-Балтийского канала (1931 - 1934 гг.). Это и знаменитая поговорка «Без туфты и аммонала не построили бы Беломорканала», и песни вроде «На Молдаванке музыка играет»:

Торчит Ширмач на Беломорканале,
Толкает тачку, стукает кайлой,
А фраера вдвойне богаче стали -
Кому их щупать опытной рукой?

Но вряд ли кому-то придёт в голову, что просторечное словечко «бычок», означающее окурок, тоже имеет прямое отношение к каналу из Белого моря в Балтийское. А между тем это именно так.

Канал строился исключительно силами арестантов: бытовиков, уголовников, раскулаченных крестьян, загнанных за «колючку» дворян, церковников, интеллигенции... Именно арестантский народ впервые вместо громоздкого официального «Беломорско-Балтийский канал» изобрёл аббревиатуру ББК, или ещё короче - БК. Позже в честь завершения грандиозного строительства появились папиросы «Беломорканал», которые до сих пор пользуются популярностью. К ним также прилепилось название «БК» («бэ-ка» - почти как «зэ-ка»). Вскоре - по созвучию с «бэ-ка» - папиросы эти стали называть «бекас», и тут же родилось словосочетание «стрелять бекасов», то есть просить покурить.

До этого «стрелять» на уголовном жаргоне значило «просить милостыню». Известно оно еще с XIX века. Во всяком случае, встречаем его у Александра Куприна в физиологических очерках «Киевские типы», очерк «Стрелки» (1895 - 1897 гг.):

«Существует в Киеве несколько полуофициальных и даже совсем неофициальных ночлежных домов, называемых "постоялками". В нижнем этаже такой "постоялки" ночует обыкновенно народ темный и оголтелый - "босяки"; верх же занимается бывшими привилегированными людьми…
Обитатели верхнего этажа преимущественно "стрелки". Так они и сами себя называют, производя это название от глагола "стрелять", что означает просить или, вернее, выпрашивать.
В "стрелковом клубе" (полуироническое местное название "постоялки&quot живут бывшие чиновники, пропившиеся актеры, выгнанные со службы офицеры и, наконец, люди самого неопределённого происхождения…
Большею частью стрелки обращаются к филантропам не лично, а письменно… На улице порядочный стрелок редко просит (это дело уличных стрелков, попросту нищих), а если и просит, то делает это в оригинальной форме.
- Милостивый государь, говорит он патетическим тоном, на вас енотовая шуба, а я два дня, с позволения сказать, не ел-с. Одолжите полтинник!
Или вдруг обращается к прохожему, как будто сообщая ему нечто весьма курьёзное:
- Вообразите себе положение ни копейки денег и ни крошки табаку!»

Однако после Беломорканала слово вошло в просторечную лексику именно со значением «просить закурить» (хотя, впрочем, говорят и «стрелять мелочь», то есть выпрашивать мелкие монеты). Любопытно, что и жаргонное «бекас» тоже не изобретено «беломорцами»: так прежде арестанты именовали вшей и клопов...

Но «бекасы» как-то не прижились. Популярнее оказалось просто «бэ-ка». С ним вскоре и произошёл забавный лингвистический курьёз. Словом «бэ-ка» (БК) обычно называли целую папиросу. Но если поначалу в среде бывших «каналоармейцев» происхождение этого слова было вполне ясно, то через некоторое время и в арестантской среде, и тем более на свободе оно стало звучать достаточно экзотично. Поэтому просьба -«Дай бэ-ка» или «Оставь бэ-ка» на слух воспринималась как «Оставь быка». Так и вышло, что в конце концов «быком» стали называть целую папиросу «Беломорканал». А «бычком», то есть маленьким «быком» - окурок...
Лингвистическое подтверждение сказанному выше мы находим и в записках же упоминавшегося Ивана Солоневича. В своих мемуарах он вспоминает, как один из уркаганов просит его оставить покурить:

«-Оставьте мне, товарищ Солоневич, бычка (окурок) – страсть курить хочется…» (Россия в концлагере»).

Дело даже не в том, что в скобках разъяснено значение слова «бычок». Интересно другое. Вот как сегодня кто-то попросит у приятеля докурить? «Оставь бычок». Потому что если в этом случае именительный и винительный падежи совпадают, речь идёт о неодушевлённом предмете, если не совпадают – о живом существе. (Помните: «ловили раков», но – «ели раки»). То есть во времена, описанные Солоневичем (конец 1933 года)связь бычка и быка была ещё достаточно очевидной и отражалась в языке.

О «быке» со временем забыли, а «бычок» сохранился и по сей день, означая теперь любой окурок - не только «беломорский».

ИНТЕРЕСНО, ЧТО ЭТО - не единственное подобное переосмысление аббревиатуры «БК». Значительно позже в лагерях появились заключённые, пользующиеся правом передвижения без конвоя за пределами «зоны» - так называемые «бесконвойники». Они носят на рукаве нашивку с буквами «б/к» (бесконвойник). И арестанты их тоже между собой часто называют «быками»...

А ещё бесконвойника по этому же принципу называют «бек». Есть такая известная лагерная поговорка - «Жизнь бекова: нас ебут, а нам некого». И впрямь, участь бесконвойника чаще всего незавидна (несмотря на его видимую близость к воле). Начальство следит строго (хоть и оказали доверие, но с этими зэками держи ухо востро!), арестанты норовят использовать «бека» в своих целях: то весточку через него передать, то заставить его пронести в «зону» деньги, наркотики, водку и проч. Особенно давят на «быка» так называемые «чёрные» - блатные, проще говоря. Не сделаешь - могут голову оторвать. Сделаешь - голову оторвёт начальство. А она у арестанта одна, он же не змей-горыныч...

Хотя, если уж быть совсем дотошными, поговорка про бесконвойного «бека» является переделкой значительно более ранней, которая относится как минимум к временам гражданской войны в России. Так, в романе Артёма Весёлого «Россия, кровью умытая» в эпизоде, который относится к Закавказскому фронту в 1917 году, читаем:

«Жизнь, братцы, пришла бекова: есть у нас свобода, есть Херенский, а греть нам некого…»

«Греть» здесь, разумеется, эвфемизм, подразумевающий «еть», то есть сношать. «Расшифровка» простая, если обратиться к известной поговорке: «Манька Ваньку будет греть, Ванька Маньку будет еть».

Как бы то ни было, выходит, поговорка про несчастного бека родилась либо во время революции 1917 года, либо до неё. И в этой связи чрезвычайно остроумной представляется версия, которая была высказана на форуме сайта ABBYY Lingvo в ноябре 2007 года (там же В.Беликов указал и на цитату из Артёма Весёлого). Некто под ником «Стас» предположил, что разгадку надо искать в расколе социал-демократической РСДРП, который произошёл на II Съезде партии, в июле-августе 1903 года. Социал-демократы раскололись на партийное большинство («большевиков») и партийное меньшинство («меньшевиков»). Большевиков стали звать «беками», меньшевиков - «меками». Эти названия были очень популярными и расхожими. Так, у Максима Горького в «Жизни Клима Самгина» встречаем любопытный диалог:

«-Бек или мек?
-Я перестал заниматься политикой.
Ответ Самгина или равнодушие ответа как будто отрезвили Дронова...»

Да что там Горький; у самого Владимира Ильича Ленина есть «Конспект (план) доклада трех цекистов беков частному совещанию девяти членов ЦК», датированный 1911 годом, где пролетарский вождь помечает:

«Новое бюро создано 2-мя членами ЦК беками. Никакого участия в их работе (сношения с агентами, с думской фракцией, с московскими социал-демократами при выборах и т. п.) ни один мек не принял.
Чтобы "голоснуть", один мек (Костров) один или 2 раза явился в бюро!
Оба бека арестованы».

В общем, «бекам» в царской России жилось, конечно, не очень сладко, они вечно находились в подполье, их преследовали, ссылали, бросали в тюрьмы… Правда, и «меки» вряд ли находились в лучшем положении. Да и назвать «беков» безответными страстотерпцами язык не поворачивается, вспоминая их постоянные теракты, грабежи-«эксы» и прочее. В общем, не сходятся концы с концами у кочерги, как говаривал мой старинный знакомый.

Впрочем, к Беломорканалу это уже не имеет никакого отношения.